"Дорога жизни", связавшая судьбы ленинградцев и мамчан

В эти дни в России вспоминают, наверное, самую трагическую и героическую историю Великой Отечественной войны — блокаду Ленинграда. 75 лет назад вражеское кольцо было окончательно уничтожено. Блокада Ленинграда длилась с 8 сентября 1941 года по 27 января 1944 года — 872 дня. Прорыв блокады воспринимался как торжество высшей справедливости, а то, что было пережито, требовало отмщения — в городе от голода умерли 800 тысяч человек.

За годы блокады погибло, по разным данным, от 600 тысяч до 1,5 миллиона человек. Так, на Нюрнбергском процессе фигурировало число 632 тысячи человек. Только 3 % из них погибли от бомбёжек и артобстрелов; остальные 97 % умерли от голода. Не было бы «дороги жизни», жертв было бы еще больше.

Департамент информации и массовых коммуникаций Минобороны обнародовал материалы, большая часть которых посвящена «Дороге жизни» — единственной военно-стратегической магистрали, связывавшей Ленинград с другими районами страны и уникальной топливной артерии, которая проходила по дну Ладоги.

В документах в деталях рассказывается о том, как ежедневно, упрямо, изобретательно, действительно с какой-то железной верой в победу, сберегали эту ниточку — «дорогу жизни» через Ладожское озеро. Ради того, чтобы почти миллион ленинградцев покинули осажденный фашистами город, а оставшиеся смогли получать паек, который в самые тяжелые дни составлял всего-то 125 граммов хлеба в день.

В ноябре 1941 года положение горожан резко ухудшилось. Собственных запасов продовольствия у населения не было. Смертность от голода стала массовой. Специальные похоронные службы ежедневно подбирали только на улицах около сотни трупов. Сохранились бесчисленные рассказы о людях, падавших от слабости и умиравших — дома или на работе, в магазинах или на улицах. Жительница блокадного города Елена Скрябина в дневнике записала:

«Теперь умирают так просто: сначала перестают интересоваться чем бы то ни было, потом ложатся в постель и больше не встают. Е. А. Скрябина, пятница, 7 ноября 1941 год»

«Смерть хозяйничает в городе. Люди умирают и умирают. Сегодня, когда я проходила по улице, передо мной шёл человек. Он еле передвигал ноги. Обгоняя его, я невольно обратила внимание на жуткое синее лицо. Подумала про себя: наверное, скоро умрёт. Тут, действительно, можно было сказать, что на лице человека лежала печать смерти. Через несколько шагов я обернулась, остановилась, следила за ним. Он опустился на тумбу, глаза закатились, потом он медленно стал сползать на землю. Когда я подошла к нему, он был уже мёртв. Люди от голода настолько ослабели, что не сопротивляются смерти. Умирают так, как будто засыпают. А окружающие полуживые люди не обращают на них никакого внимания. Смерть стала явлением, наблюдаемым на каждом шагу. К ней привыкли, появилось полное равнодушие: ведь не сегодня – завтра такая участь ожидает каждого. Когда утром выходишь из дому, натыкаешься на трупы, лежащие в подворотне, на улице. Трупы долго лежат, так как некому их убирать…».

Вероятно, по «дороге жизни» в блокадный Ленинград была доставлена легендарная бочка с северной рыбой, выловленной в нашей речке Мама мужской половиной семьи Дербенцевых. Однажды, мы уже рассказывали об этом уникальном случае на страницах нашей газеты. Но сегодня, в годовщину снятия блокады Ленинграда, эта невыдуманная история о взаимовыручке, благодарности и доброте, которые остаются в людях даже перед лицом смерти, вспомнилась вновь.

Когда началась Великая Отечественная война Александр Иннокентьевич, которому в ту пору было 14 лет и его отец — охотник Иннокентий Дербенцев по распоряжению Секретаря парткома п. Мама создали заготовительную бригаду. Охотники добывали мясо, рыбу в верховьях Мамы и Малой Чуи для нужд ОРСа. Отец и сын Дербенцевы занимались заготовкой мяса и рыбы, которую доставали на лодках, плотах, оленях, лошадях. За годы войны они заготовили десятки тонн рыбы, десятки тонн мяса. Иннокентий Дербенцев был награждён медалью «За трудовую доблесть в войне. Каждую бочку с мясом или рыбой Александр Иннокентьевич подписывал фамилией своей семьи. «Дербенцев» — эту надпись он выводил на бочках серой, краской или раскаленным железом. Именной знак на бочке послужило поводом для этого незаурядного случая…

Прошли десятилетия, уже взрослый сын Александра Иннокентьевича Дербенцева, оказался в порту города Владивостока, по громкой связи его пригласили пройти к кассе – уладить какие-то детали с билетом. К Дербенцеву, к сожалению, не помню, как его зовут, подошёл мужчина преклонных лет, в его походке ощущалась армейская выправка, а в манере говорить – привычка приказывать. Дербенцев не ошибся – генерал в отставке заинтересовался его фамилией, мужчины разговорились, и генерал поведал такую историю. Находясь в блокадном Ленинграде, он запомнил, что на бочке с северной солёной рыбой была выведена фамилия «Дербенцев». Эта бочка, по словам военного, спасла от голодной смерти ни одну жизнь ленинградца. Надо ли говорить, что таких совпадений бывает один на миллион. Сколько Дербенцевых проживало в Союзе, не могу представить? Мужчины выпили фронтовые сто граммов за Победу, встречу и добрых людей, которых в мире больше чем других. Казалась, что та ленинградская «дорога жизни», вновь протянулась спустя время между чужими, посторонними людьми ради спасения человеческих жизней. Эта дорога связала нашу северную Маму и далёкий блокадный Ленинград, объединила общей историей и бесконечной благодарностью за спасение.

Эту историю мне пересказал сын Александра Иннокентьевича, когда отец уже был совсем плох, он тогда уже не вставал с кровати, сильно осунулся – смерть стояла на пороге. А за окном гулял май, вся страна отмечала 70-летие Великой Отечественной Победы, а через месяц Александра Иннокентьевича не стало. Несмотря на нелегкие испытания, которые выпали на его жизнь, тяжелый детский труд, лишения, Александр Иннокентьевич Дербенцев дожил до преклонных лет, до последнего момента, пока болезнь его не уложила в кровать, совершал многокилометровые прогулки, зимой ходил через реку и обратно. Очень выдержанный, скромный, умело и интересно рассказывал, а если слушал, в его черных глазах светился неподдельный интерес. Он оставил добрый след в памяти людей…

Евгения Карасова

Фото из архива редакции