Письмо из прошлого

Для преступлений против человечности нет срока давности. И восстановление имён жертв политических репрессий, пожалуй, самый важный наш долг, долг ныне живущих на этой земле. Нам было завещано «всех поименно назвать».Это пожелтевшее от времени письмо, сложенное треугольником, которое так бережно держит Вера Ивановна Фадина, написал её отец Иван Владимирович Коваленко 26 октября 1946 года из немецкого плена своим родным в Киевскую область Иванковского района село Станошовка почтового отделения Буховичи. Невероятно, но это уникальное письмо, раскрывающее трагедию отца, попало в руки дочери абсолютно случайно четыре года назад. Словно давно умерший отец передал дочери своё отцовское благословение за то, что она восстановила его доброе имя, выполнила свой долг перед невинно осуждённым отцом за преступление, которого он не совершал…А буквально за пару лет до этого события Вера Ивановна собирала документы, вела долгую переписку с различными архивами, инстанциями, чтобы восстановить доброе имя отца, и только в судебном порядке, с помощью свидетельских показаний, доказала факт применения репрессии к её отцу Ивану Владимировичу Коваленко. Спустя 67 лет дочь восстановила историческую справедливость; имя отца, заклеймённого врагом, теперь вписано в книгу памяти, жертв политических репрессий. Пережив унижение немецкого плена, необоснованное обвинение на родине, насильственную депортацию в составе рабочего батальона на крайний север, разлуку с родителями на долгие 13 лет, комплекс вины военнопленного Иван Владимирович Коваленко умер в 1975 году. И только спустя годы был посмертно реабилитирован.

Мы живем на земле, окроплённой кровью невинных жертв, перемолотых жерновами репрессий. Эти трагедии происходили почти в каждой семье, проживающей в наших северных широтах, места спецпереселенцев. Но многие десятилетия умалчивания в нашей стране о глобальных масштабах поистине гуманитарного бедствия, долгое время не давали повода задумываться об этом. А ведь это наша история, история предков.

Вера Ивановна рассказывает, что её родители Иван и Мария — были большими тружениками, они жили хорошо не только по советским меркам, по общечеловеческим. Отец и мать очень сильно любили друг друга, они вырастили троих детей в достатке, любви и взаимопонимании. Старшая дочь не догадывалась, с какой невыразимой болью в сердце живёт её отец, его сердце и не выдержало, он ушел на 54 году жизни. Не успел рассказать, как всё было. И только письмецо треугольником, написанное её отцом, спустя многие десятилетия приоткрыло завесу этой человеческой драмы, а ведь и правда, что «мёртвые умеют говорить…».

- Мой отец Иван Владимирович Коваленко родился 13 октября 1921 года в селе Станишовка Иванковского района Киевской области, в 1940 году был призван Иванковским райвоенкоматом Иванковского района Киевской области в ряды Советской Армии. В самом начале войны в 1941 году он был взят в плен, эти сведения я узнала, когда собирала документы на реабилитацию моего отца, — рассказывает Вера Ивановна Фадина, в девичестве – Коваленко.

Вера Ивановна держит в руках семейную реликвию – письмо отца, чудом сохранившееся в хорошем состоянии. Вера Ивановна аккуратно разворачивает письмо, написанное её отцом 72 года назад в Киевскую область Иванковского района село Станошивка почтовое отделение Буховичи 26 октября 1945 года и города г. Шлохау своим родным. И я прошу прочесть его, потому что оно написано на смешанном русском и украинском языках.

«Доброго здоровья, дорогие из родные родители. Папаша, мамаша и братья Саша и Гриша. К вам с приветом ваш сын и брат Коваленко Иван Владимирович. Спешу вам передать свой сыновий привет и желаю всего хорошего в вашей жизни.

Дорогие родители, я получил письмо от вас, за которое очень вам благодарен, что пишете мне письма, на ваше одно письмо пишу 4-5. Пишу очень много не только домой, но и моим товарищам. Дорогой отец, прошу, пиши по баче и почаще, ведь интересно как и что дома. Я пока живу по-старому, хорошо, на том же месте. Новостей у меня нет. Только одно – многие едут домой, но я еще здесь. Но думаю, что эту зиму жить буду и дальше. Тогда увидимся, и о многом поговорим. А сейчас пока прошу передавайте привет знакомым, уважаемые родители. Дорогой отец, мама и братья Саша и Гриша. Ваш сын и брат Иван Коваленко.

Мой адрес: Полевая почта 25\ 25 бригада № 4».

Вот такое письмо написал 24 –летний Иван Коваленко своим родным в надежде на скорую встречу после долгих лет немецкого плена 26 октября победного 1945 года. К тому времени родители не видели сына уже пять долгих лет, а он не мог, не имел права написать, что с ним происходит. И только одной фразой, как бы вскользь, обронил: «Новостей у меня нет. Только одно – многие едут домой, но я еще здесь…». В письме много недосказанного, и штемпель на письме: «прочитано» всё объясняет. Сын надеется на долгожданную встречу и пишет: «Тогда увидимся, и о многом поговорим». Но встреча затянулась на долгие 14 лет… За эти годы невыносимой разлуки мать Ивана выплакала все слёзы, Вера Ивановна рассказала, что когда их долгожданная, выстраданная встреча, наконец, состоялась, мать совсем ослепла.

Если обратиться к событиям тех лет, то к моменту написания этого письма город Шлохау уже был освобожден советскими войсками. По данным сводки совинформбюро, «27 февраля 1945 года войска 2-го БЕЛОРУССКОГО фронта, продолжая наступление, сломили сопротивление противника на территории Померании, овладели городами ШЛОХАУ, ШТЕГЕРС, ХАММЕРШТАЙН, БАЛЬДЕНБЕРГ, БУБЛИЦ—важными узлами коммуникаций и сильными опорными пунктами обороны немцев, а также с боями заняли более 100 других населённых пунктов. Ожесточённые бои произошли за город Шлохау — сильный опорный пункт вражеской обороны. С востока город прикрывают озёра. На северных и южных подступах к нему немцы построили долговременные оборонительные укрепления. Совершив обходный манёвр, наши части обошли озеро и ворвались на улицы Шлохау. В упорных боях вражеский гарнизон был разгромлён. Город Шлохау — важный узел железных и шоссейных дорог — занят нашими войсками. В бреши, образовавшиеся в немецкой обороне, устремились наши подвижные соединения и пехота».

Что же ждало наших военнопленных, дождавшихся освобождения? Их ждала репатриация – возвращение определенной части населения (беженцев, перемещенных лиц, военнопленных), вынужденно оказавшегося на территории другого государства, в страну своего гражданства, постоянного проживания или национальной принадлежности.

«Еще в начале апреля 1945 г. в Москве на секретном совещании в НКВД Л. Берия предупредил его участников, которым предстояло руководить реализацией репатриационных соглашений, что они будут "иметь дело с людьми, изменившими Родине, и в этом отношении нет разницы между пленными, вывезенными или уехавшими добровольно". Следовало возвратить их всех, поскольку "каждый из них, оставшись в руках противников СССР, может принести больше вреда, чем тысяча вредителей внутри страны". (Нитобург Э. Л. У истоков русской диаспоры в США: Третья волна // США — Канада: Экономика. Политика. Культура. 1999. № 1. С. 84.)

После Великой Отечественной войны началось массовое освобождение советских военнопленных и гражданских лиц, угнанных на принудительные работы в Германию и другие страны. Согласно директиве Ставки № 11 086 от 11 мая 1945 года для приёма репатриируемых советских граждан, освобождаемых войсками союзников, Наркоматом обороны было организовано 100 лагерей. Кроме того действовали 46 сборных пунктов для приёма советских граждан, освобождённых Красной Армией.

22 мая 1945 года ГКО принял постановление, в котором по инициативе Л. П. Берии устанавливался 10-дневный срок регистрации и проверки репатриантов, после чего гражданские лица подлежали отправке к месту постоянного жительства, а военные – в запасные части. Однако в связи с массовым наплывом репатриантов 10-дневный срок оказался нереальным и был увеличен до одного двух месяцев.

Окончательные итоги проверки советских военнопленных и гражданских лиц, освобождённых после войны, выглядят следующим образом. К 1 марта 1946 года было репатриировано 4 199 488 советских граждан (2 660 013 гражданских и 1 539 475 военнопленных), из них 1 846 802 поступило из зон действия советских войск за границей и 2 352 686 принято от англо американцев и прибыло из других стран. После войны всех пленных советских граждан ждала массовая репатриация из Германии. По состоянию на 1 марта 1946 года, в СССР было репатриировано 4 млн 200 тыс. советских людей, из которых 1 млн 800 тыс. – бывшие военнопленные. Как определилась их дальнейшая судьба?

*18,31% вернулись к месту проживания,

*42, 82% призвали в армию,

*22,37% отправили в рабочие батальоны,

*14,69% передали органам безопасности,

*1,81% оставили в сборных пунктах, либо отправили на работу в советские части за рубежом.

Отец Веры Ивановны Фадиной – Иван Владимирович Коваленко попал в число этих 22,37 %, которые были направлены в рабочие батальоны. По данным, которые собрала Вера Ивановна, Иван Коваленко был доставлен эшелоном из Германии сначала в Москву, из вагонов их даже не выпускали, продержав несколько дней, направили в Иркутск. Из Иркутска после расформирования он был направлен на спецпоселение в рудник Колотовка Бодайбинского района, в настоящее время – Мамско-Чуйский район. С 1946 года Иван Коваленко был привлечен к принудительному труду в условиях ограничения свободы. Вместе с Иваном Коваленко из немецкого плена в наш слюдяной край в составе рабочего батальона попали Григорий Дмитриевич Иванов, Зеленский, Максимов. Показания родственников этих людей, уже к тому моменту признанных реабилитированными, и стали основными доказательствами в суде по делу о признании реабилитации по факту применения репрессии к Ивану Владимировичу Коваленко. Ведь к тому моменту, когда Вера Ивановна взялась за это дело, в живых уже никого не осталось – ни матери, ни отца.

Сегодня Вера Ивановна сокрушается, что ничего не знала о жизни своих родителей, о том, как они повстречались, о судьбе отца.

- Если бы мне тогда мой сегодняшний опыт жизни, да я каждую бы мелочь расспросила. И сегодня я такую ошибку уже бы не совершила, сожалею, что пока отец был жив, я не расспросила его обо всём. Не вникла. Сейчас бы я уже такого не допустила, — с горечью говорит мне Вера Ивановна.

Уже много лет позже, она беседовала с сестрами своей мамы, со знакомыми, которые ей рассказывали некоторые подробности. Родители Веры Ивановны не слишком афишировали свои отношения и очень быстро поженились. Уже годы спустя одна мамина знакомая, которая работала на коммутаторе, рассказывала, что тогда прослышала слух, что: «Маруся Дюжакова вышла замуж за парня из рабочего батальона».

Мама Веры Ивановны – Мария Алексеевна Дюжакова родом из Нижнеудинска. Вместе со своими сестрами Валентиной и Александрой они по – стахановски работали в цехколке рудника Колотовка и были на хорошем счету как ударницы. Сегодня можно только строить догадки и предположения, как произошла эта встреча Ивана и Марии, но вместе они обрели своё счастье. Он был голубоглазый с рыжими ресницами гарный украинский хлопец, она – горделивая, темноволосая с выразительными чертами лица красавица сибирячка. Они встретились, чтобы пройти этот жизненный путь вместе, и после тех жестоких испытаний, которые преподнесла им судьба в сам начале пути, они, наверняка, съели ещё ни один пуд соли. Но главное, Вера Ивановна говорит, что родители очень любили друг друга.

- Мама всегда знала, что она любима. А отец и правда, всегда боготворил маму, — вспоминает Вера Ивановна. – Когда родители поженились, они жили в бараке, потом на его месте выстроили здание геологоразведочной партии. Мать и отец были очень работящими, они очень быстро встали на ноги. Когда мне было два года, мы ездили с мамой на Украину проведать папиных родителей. Оказалось, что они очень бедно живут, в землянке.

В годы послевоенной разрухи на Украине жилось голодно, именно тогда после поездки к родителям на Украину, отец Ивана и отправил своего младшего сына Григория вслед за братом на северную Маму. На Севере, земле спецпереселенцев, оказалась жизнь лучше, чем на голодной в те годы Украине. По воспоминаниям Веры Ивановны, младшему брату Григорию Коваленко тогда было 11 лет. Он приехал с одним чемоданом, обклеенным внутри бумажными плакатами. В этом чемодане сегодня хранятся ёлочные игрушки и воспоминания о давно минувших днях.

Брат Григорий Коваленко устроился на Маме матросом на теплоход, затем работал грузчиком в аэропорту, затем в отделе перевозок дослужился до начальника, создал здесь семью, в общем, надолго обосновался на Севере, пустил корни. Иван Коваленко тоже поработал во флоте механиком, после делал дороги, работал на тракторе, был кладовщиком на техбазе ГОКа «Мамслюда». Вместе с женой Марией они взяли ссуду, выстроили своими руками добротный дом, в котором сегодня располагается магазин «Самовар». Вера Ивановна говорит, что на примере родителей всегда старалась создать уже в своём доме уют и комфорт, потому что своё детство она провела в таком доме, куда всегда хотелось приходить, где её всегда ждали, где родители жили душа в душу.

А что же письмо из плена от отца? Как оно оказалось спустя почти 70 лет в руках Веры Ивановны? Как рассказала Вера Ивановна, брат Григорий в последнюю свою поездку на Украину в доме родителей обнаружил письмо среди старых вещей и привез его своей племянни це на память. Вероятно, мать хранила эти весточки от старшего сына так трепетно и бережно, что письма, пролежав долгие годы, очень хорошо сохранились. Время не властно над материнской любовью.

В семейном архиве Фадиных хранятся фотографии отца Веры Ивановны – Ивана Владимировича Коваленко, сделанные ещё в те годы, когда он работал в составе рабочего батальона. На фото Иван Владимирович со своим напарником в телогрейках и ватных штанах, в завернутых валенках и ушанках, — в общем, в спецодежде. Фото примечательно ещё и своим художественным замыслом: на заднем плане виднеются нарисованные горы, цветы, печка слева не до конца прикрыта нарисованным камином, эта театральная инсценировка находится в контрасте с главными героями этой фотографии. Двое мужчин в спецовках, поставив одну ногу на стул, будто пришли на перекур. Один мужчина, с папиросой в зубах, протягивает пачку папирос своему напарнику.

- Такие постановочные фото делал фотограф Бейбулатов, — рассказывает Вера Ивановна.

Действительно, фотография интересная, как будто фотограф проводил фотосессию для спецпереселенцев.

Сегодня Вера Ивановна после того, как восстановила забытые, казалось бы, выдернутые страницы истории своей семьи, старается, чтобы уже её дети Андрей и Анна знали историю своих предков.

- Помню, что меня беспокоило в детстве, когда 9 мая проходили торжества, моего отца обходили стороной эти поздравления, хотя, я знала, что он был на фронте, — говорит мне моя собеседница. – Мне казалось это несправедливым, и я всегда его жалела. А отец замыкался и никогда не рассказывал нам подробности.

Детская отрывочная память Веры Ивановны сохранила один эпизод. Её отец рассказывал, что однажды, уже находясь в плену у немцев, он шел по дороге с полевых принудительных работ, и его настигла машина с немецкими солдатами, тогда он отчаянно захотел смерти, чтобы все мучения закончились одним выстрелом в спину из автомата фашиста. Но этого не случилось. И, слава Богу.

Внезапное нападение немцев на нашу страну, когда мощная, неотвратимая немецкая военная машина стремительно надвигалась, сминая советские войска и захватывая с невероятной скоростью огромные пространства, многие солдаты и офицеры и даже крупные группы частей Красной Армии попадали в плен, часто лишенные поддержки командования. Советское государство, в 1941 году не сумевшее защитить миллионы своих граждан, в 1945-м пыталось упрекнуть их в сознательной работе на врага, и даже десятилетия спустя им не был предоставлен официальный статус жертв нацизма. Военнопленные никак не вписывались в официальную советскую память о войне: они не считались ни узниками фашизма, ни ветеранами. Принудительный труд в Третьем рейхе стал клеймом на всю оставшуюся жизнь, и многие держали эту боль в себе.

Сегодня в Иркутской области в рамках реализации Концепции государственной политики по увековечению памяти жертв политических репрессий проводится поисковая и восстановительная работа по установлению имен и мест захоронения жертв политических репрессий. Председатель общественной организации «Общество реабилитированных Иркутской области» Самат Даутов направил в адрес администрации Мамско-Чуйского района списки лиц, расстрелянных в г. Иркутске проживавших на территории Бодайбинского района. Сегодня в краеведческом музее п. Мама организована экспозиция, посвященная кровавым событиям тех дней, там же размещён список жертв политических репрессий, расстрелянных и умерших в тюрьмах Бодайбо и Иркутска в 1937-1939 годах. И списки эти не полные. Восстановление полной памяти от террора: о расстрелянных, отправленных в лагеря, насильственно депортированных в трудпоселки, мобилизованных в трудармии, продолжается и в наши дни.